Игра в «социальную ответственность» бизнеса развращает корпорации. Она выходит боком и средним компаниям, приучая власти и обывателей вымогать деньги у коммерсантов.

Хотя Александр Кабанов живет на свете уже 61 год, он по-прежнему сталкивается с парадоксами, от которых ему на стенку лезть хочется. Однажды, например, основателю сети бытовой техники «Мир» прислали из администрации крупного сибирского города письмо.

В письме от имени главы администрации благодарили за помощь городу в организации Дня шахтера в прошлом году. Порекомендовали продолжать в том же духе и в новом году добровольно пожертвовать деньги на организацию чемпионата по хоккею с мячом. Парадокс, от которого Кабанов полез на стену, заключался в том, что в прошлом году компания «Мир» вообще не работала в этом регионе и помочь Дню шахтера не могла в принципе. Причем письмо власти написали в апреле, а первый магазин компании открылся только в июне. «Нас благодарили за то, чего мы не делали, и уже просили помочь, когда мы еще даже не открылись,— поражается Александр Кабанов, тряся письмом, которое попало из Сибири на стол его московского офиса.— Это же хамство». Иногда в хамство в России превращается модная на Западе теория социальной ответственности бизнеса.

Всеобъемлемо охваченные

НА ПУТЬ социальной ответственности бизнес завели глобальные компании. Им показалось, что легче раздуть социальные пакеты своих сотрудников и бюджеты на благотворительность, чем объяснять людям причуды глобальной экономики, где использование детского труда на азиатской фабрике Nike может даже почудиться иной раз и благом (ведь в результате жители западных мегаполисов получают свои винтажные сникерсы, а китайские подростки — возможность хоть как-то прокормить себя, заработав полтинник). Теперь редко какая глобальная компания не вооружена арсеналом программ, проектов, концепций, принципов и миссий, доказывающих, что она не просто зарабатывает деньги для акционеров (такая пошлость не может двигать компанией в современном мире), а смех и радость приносит людям.

Социальная ответственность по-русски отличается плохим пониманием сути вопроса, но большим рвением. «Сегодня в российском бизнес-сообществе не сложилось единого понимания корпоративной социальной ответственности,— признает вице-президент Газпромбанка Алла Турецкая.— Но интерес к теме растет день ото дня». Еще бы не рос. Президент неоднократно заявлял, что бизнес должен быть социально ответственным. «Ценность человека и бизнесмена не в том, какое богатство он скопил, а что он сделал для народа, руками которого он достиг таких результатов»,— заявлял, например, президент.

После этого редкий человек захочет признаваться, что не очень разбирается в понятии «социальная ответственность». Вот основатель компании «Магнит» Сергей Галицкий не понимает, какая у бизнеса может быть социальная ответственность, кроме соблюдения законов и уплаты налогов. А президент «Евроцемент груп» Михаил Скороход понимает очень хорошо.

В «Евроцемент груп» концепцию социальной ответственности бизнеса разделяют целиком и полностью. В то время как Сергей Галицкий цинично зарабатывает деньги и растит капитализацию компании, в «Евроцементе» считают, что получение прибыли не может быть единственной целью социально ответственной компании, о чем глава компании и рассказал на Национальном форуме корпоративной социальной ответственности, который прошел в Москве в декабре.

По словам Михаила Скорохода, и государство, и экологические организации, и персонал должны чувствовать себя «всеобъемлемо охваченными» социальными программами компании, чтобы она могла «находиться в динамике». И динамичный «Евроцемент» охватывает всеобъемлемо как только может. Каждого четвертого сотрудника отправляет с семьей «оздоравливаться» на море, ну или в местные санатории. Наладил бесплатное питание, для чего провел «коренную модернизацию столовых и душевых». Строит жилье для персонала. Конечно же, помогает госучреждениям — школам, детским садам, домам культуры. «Потому что нам очень важно, чтобы духовная жизнь наших работников продолжалась»,— пояснил Михаил Скороход.

Директор проектного бюро «Деловая культура» Наталья Хонякова не первый год занимается темой социальной ответственности и досконально изучила социальные доклады крупнейших российских компаний, в итоге собрав целую подборку удивительных выражений про продолжение духовной жизни. Они, по ее словам, просто иллюстрируют сложность освоения российскими компаниями корпоративных концепций, правильность которых на Западе ни у кого не вызывает сомнений. «Перловка», тем не менее, хранится у нее в отдельном файле. «И он бесконечен,— сокрушается Наталья Хонякова.— Правильные вещи люди иногда говорят так, что хочется над ними посмеяться».

Маленькое кладбище

А ВОТ НАД СОЦИАЛЬНОЙ ответственностью генерального директора Международного центра охраны зрения Игоря Медведева смеяться не хочется, хотя он и не прочь подшутить над собой. Посетив в Париже ресторан Dans le noir?, в котором гостей в полной темноте обслуживают незрячие официанты, он потом полдня не отвечал на телефонные звонки, потому что не мог осознать увиденное. «Господи, все же так просто, как я сам не догадался? — спрашивал себя Игорь Медведев.— Идея же проста, как сатиновые трусы».

Известный офтальмолог как раз думал и сам стать ресторатором, открыв заведение в стенах собственной клиники (чтобы кормить своих сотрудников и зарабатывать на сторонних посетителях). Но после поездки в Париж концепция ресторана кардинально изменилась: вместо того чтобы открыть ресторан «Доктор Чехов» для врачебных тусовок, Медведев купил франшизу Dans le noir? на СНГ и открыл ресторан «В темноте?».

Но офтальмолог даже не предполагал, как тяжело окажется ездить по интернатам, набирать незрячих официантов, пересекать границу страны слепых. «Я работал фельдшером на „скорой помощи“ и всякое видел, когда голова в одном месте, а нога в другом. Но когда слепые детишки поют и танцуют, рыдают все — хотите верьте, хотите нет»,— уверяет Медведев. Он вспоминает, что после концерта слабовидящих детей, который проходил в провинциальном интернате, вместе со знакомым доехал до Смоленска. Так стало непросто на душе у приятелей, что они молча выпили по стакану водки, молча поели и ни слова не говоря друг другу отправились по домам.

Чтобы всерьез заниматься эффективными социальными проектами, нужны не мотивы заботы о человечестве, а свои эгоистические, корыстные причины. «Есть прямая связь между глазным хирургом и слепыми официантами. Если б был травматологом, у меня работали бы люди с поврежденными конечностями,— признает Игорь Медведев.— Я оперирую. Значит, что-то и не то делал. Ну а как? У каждого хирурга есть маленькое кладбище. У кого больше, у кого меньше. А как люди становятся профессионалами — на куклах, что ли? Раньше мне говорили: чтобы считать себя человеком, надо посадить дерево, построить дом. Теперь я считаю, что надо еще и смыть немножко свои грехи и грехи своих товарищей».

Концепция корпоративной социальной ответственности в этом смысле выглядит вроде бы убедительно: как офтальмолог искупает грехи хирургии рестораном для незрячих, так и Shell искупает грехи нефтедобычи, поддерживая народы, живущие вдоль трубопровода. Существенная разница вот в чем: офтальмолог делает это, чтобы спокойнее спать по ночам, а корпорации — чтобы спать спокойнее, опубликовав сообщение в годовом отчете.

Разводиловка идет

ГОДОВОЙ ОТЧЕТ «Сахалин энерджи» сообщает, что компания рассматривает сохранение биологического разнообразия форм жизни на острове Сахалин как одну из своих основных и важнейших задач. Помимо сохранения белоплечих орланов и серых китов охотско-корейской популяции компания пытается сохранять и такую форму жизни, как население острова Сахалин, для чего занимается «удовлетворением» ее потребностей. На удовлетворение потребностей ушло $400 млн, вложенных инвесторами в инфраструктуру острова, и $100 млн, направленных компанией в Фонд развития Сахалина. Но население все равно не удовлетворено — маловато.

«К нам приходил главный наблюдатель, американец, я думала, вдруг поможет,— говорит хозяйка трикотажного ателье на Сахалине „Чародейка-2000“ Елена Ким, по доброй народной привычке называющая всех иностранцев американцами.— Но никому ничего не надо. Мол, надо же какая убогость — нехай работает. Это все для галочки: программу провели — отчитались». Но ведь «Чародейка-2000» получила 70 тыс. руб. от «Сахалин энерджи» в виде гранта на организацию дефиле? «Ну и что, какие-то семьдесят тысяч,— удивляется Елена Ким.— Знаете, какой адский труд — новая коллекция?»

«Сахалин энерджи», как свидетельствует годовой отчет компании, взяла на себя уникальные обязательства по содействию и развитию коренных народов Сахалина. Представители нивхов, эвенков, уильта и нанайцев за пять лет получат от компании $1,5 млн на поддержание традиционного экономического уклада и развитие культуры. Но и у нивхов, эвенков, уильта и нанайцев тоже удовлетворенности не наблюдается. «На наших землях незаконно качают миллиарды»,— рубит правду-матку герой всех телерепортажей про сахалинские малые народы нивх Владислав Соловьев. Почему незаконно-то? «А они в Думах как хотят, так и воротят. Разводиловка идет все время. Это они по бумагам такие красивые. Ты за них, что ли?» — с недоверием спрашивает Соловьев. Сам Владислав, который «против них», при этом заседает в совете, распределяющем деньги сырьевиков между представителями малых народов.

«Деловая культура» в декабре опубликовала первый национальный рейтинг корпоративной ответственности. Лидерами стали «Газпром» (теперь владеющий и «Сахалин энерджи»), ЛУКОЙЛ, «Норильский никель», РАО «ЕЭС России», РЖД, «Русал». Но это лидерство пока весьма условное — при составлении рейтинга никто не проверял реальный эффект их деятельности. По мнению Натальи Хоняковой, учитывалась управленческая способность компаний быть социально ответственными. Корпорации только в начале пути, которым им нельзя не идти, добавляет Алла Турецкая. «Вы либо дружите с окружающей средой, либо нет, и тогда просто быстро уйдете с рынка»,— поясняет вице-президент Газпромбанка.

Правда, игры в хорошие социальные отчеты редко защищают большие корпорации от политических решений. Наличие раздела про «устойчивое развитие» и отчета про экологические стандарты не оберегло Shell на Сахалине — власти все же нашли проблемы с экологией и заставили продать контрольный пакет компании «Сахалин энерджи» «Газпрому». А вот вреда от такой «социальной ответственности» хоть отбавляй, особенно в России, только-только свыкшейся с наличием в стране богатых людей. Количество неудовлетворенных нахлебников растет в прогрессии.

Просят, просят, просят

«ПОДЧАС население адресует бизнесу несбывшиеся надежды на государство, не понимая при этом, что просто власть в полном объеме не выполняет свои обязательства перед обществом,— замечает Александр Мурычев, первый исполнительный вице-президент РСПП.— С другой стороны, представители властных структур социальные проблемы пытаются переложить на бизнес».

О масштабах явления не принято говорить, но с его проявлениями каждый богатый человек сталкивается ежедневно как в своем бизнесе, так и в личной жизни. «Нам часто письма присылают, денег просят,— говорит председатель совета директоров банка „Тинькофф. Кредитные системы“ Олег Тиньков.— Но у моего отца восемь братьев и сестер, и у матери две сестры. У них дети, а у детей уже свои дети родились. Там так уже все разрослось! И мне все звонят, пишут: дай, дай, дай. Тиньковых ведь — пол моего родного Ленинск-Кузнецкого. Звонит родственник, говорит: я Гена Тиньков, сын того-то и внук того-то, дай денег… Подожди, говорю, у тебя же другая фамилия. А он: ну я же все равно Тиньков. Смешно, конечно, получается. Вот моя благотворительность — семью Тиньковых содержать».

Письма пишут и Александру Кабанову. Пишут ветераны, инвалиды, сироты и многодетные семьи. Просят подарить фотоаппараты, стиральные машины, видеомагнитофоны. По случаю Нового года, Дня защитника отечества, 8 Марта. «И просят, просят, просят. Батюшка, например, просит денег, чтобы организовать детский приют,— вздыхает Кабанов.— Нет у тебя денег — не организовывай. Но батюшке это не объяснишь. А таких батюшек обращается каждый год несколько десятков».

Чтобы хоть кому-то помочь, основателю «Мира» приходится подключать свою службу безопасности, чтобы проверять просителей. Стараются помогать тому, кто и вправду нуждается, но масштабной «социальной ответственности» у Александра Кабанова не получается — разойтись не позволяют невысокая рентабельность на розничном рынке и отсутствие льгот при налогообложении благотворительных денег. «У нас есть сотрудники, они болеют, у них родственники умирают. Вот мы им помогаем»,— говорит Кабанов.

Разгорающийся пиар вокруг «социальной ответственности» крупнейших (в основном сырьевых) компаний боком будет выходить коммерсантам средней руки вроде Тинькова или Кабанова, поскольку вооружит туманными и потому сложно опровержимыми терминами разного рода нахлебников — как среди властей, так и среди обывателей. «Нас надо оставить в покое,— вздыхает Сергей Галицкий.— Хорошие мы люди? Да такие же, как весь народ. Но мы создаем прибавочный продукт. Чиновниками в этой стране может быть кто угодно, а коммерсантами — единицы. Поэтому нами надо гордиться. Показывать как пример. Чтобы выпестовать поколение людей, которые могут что-то сделать. Никто, по-моему, этим не озабочен».

Найти изюминку

В ТЕОРИИ социальной ответственности есть, конечно, рациональное зерно, иначе она не завоевывала бы сейчас мир. Только вот к попыткам оправдать бизнес и откупиться от общества оно отношения не имеет. Заботиться о сотрудниках, соблюдать экологические стандарты, инвестировать в инфраструктуру и развивать социальный маркетинг нужно ровно настолько, насколько это отвечает эгоистическим интересам бизнеса по извлечению прибыли — только тогда подобная деятельность не развратит ни сам бизнес, ни общество.

Смывающий «грехи» офтальмолог Игорь Медведев относится к своему ресторану не как к благотворительности, а как к коммерческому проекту. И как раз благодаря этому после посещения ресторана люди оставляют незрячим официантам стодолларовые чаевые. Они платят не за социальную ответственность, а за услугу — пребывание в полной темноте, новые ощущения и возможность сопереживать. «Ресторан прибыльный со второго месяца»,— уверяет Игорь Медведев.

Анита Роддик создала экологический и этический брэнд The Body Shop, наглядно показав, что социальная ответственность бизнеса прежде всего зависит от социальной ответственности потребителей его продукции. Если люди одобряют деятельность компании, они просто покупают ее товары, если не одобряют — покупают у конкурентов. Вот тут и наступает момент истины: готово ли общество за свои убеждения не попросить расстаться с рублем других, а вытащить его из своего кармана — или наоборот, не купить и поступиться привычным образом жизни. Так происходит социально ответственное голосование рублем и долларом, а не социально безответственное шантажирование делового мира. Нивх Владислав Соловьев клеймит незаконную добычу нефти компанией Shell, но при передвижении по Сахалину все-таки предпочитает автобус оленю.