Громкие захваты предприятий и корпоративные конфликты с применением силовых методов занимают в последнее время видное место в российском бизнесе и негативно влияют на развитие экономики и инвестиционный климат в России. В чем состоит суть проблемы и каким образом можно с ней справится, в интервью корреспонденту «Известий» Веронике Поповой рассказал главный редактор журнала «Слияния и Поглощения» Антон Смирнов.

Опубликовано в газете «Известия» от 04.10.2006 г.

— В последнее время у всех на слуху деятельность рейдеров — специалистов по захвату компаний.Насколько ситуация действительно серьезна, на взгляд профессионала?

— На наш взгляд, эта проблема несколько демонизирована. Российский рынок слияний и поглощений за последние несколько лет, в том числе и благодаря усовершенствованию законодательства, стал намного более цивилизованным. Он быстро растет, увеличивается количество сделок, улучшается сама структура рынка. Так, за 2005 год, по данным статистики, которая ведется нашим журналом, общая сумма сделок по слияниям и поглощениям с участием российских компаний превысила $32 млрд., а рост к предыдущему году составил 42%. А уже в этом году по итогам первых 8 месяцев сумма сделок слияний/поглощений - $19,1 млрд., рост к аналогичному периоду 2005 года – почти 30 %.

В то же время, действительно, конфликтный сегмент никуда не делся. Хотя нужно сказать, что проблема рейдерства в СМИ представлена существенно шире, чем она того заслуживает. И неудивительно — эту тему любят журналисты, ею интересуются читатели, она действительно порождает социальную напряженность, так как отражается на работниках предприятий. Но на самом деле доля, если говорить об общем объеме активов, вовлеченных в корпоративные конфликты, составляет 10-12% от рынка M&A, в которых собственно криминальные захваты – не более 3-5%.

— Да, но ведь проблема существует и не решена до сих пор. Что мешает, на Ваш взгляд, эффективно ее решить или хотя бы начать реально это делать?

— Дело в том, что некоторые чиновники используют проблему для получения своих личных профитов, вместо того, чтобы с ней на самом деле бороться. Но решить ее можно достаточно просто. Нашу позицию можно сформулировать так: в рейдерстве нет экономической проблемы. Основная сложность — в неправильной постановке вопроса в обществе и власти.

Приведу пример. У нас принято говорить на публику, что органы внутренних дел, в частности, ДПС, в целом работают хорошо, но в их рядах есть еще некоторые "оборотни", которые берут взятки, а государственная служба пытается это явление искоренить. Хотя все автомобилисты прекрасно знают, что на самом деле ситуация выглядит совершенно не так. Взятки берут абсолютно все сотрудники ГИБДД. И лишь случайно по каким-то причинам появляются люди, которые принципиально не берут взятки, — вот они-то и есть крайне редкие исключения из системы.

Если бы общество и власть в действительности захотели бороться с этой проблемой, то они бы не постеснялись правильно ее назвать и боролись бы не со следствиями или «единичными проявлениями», а с явлением в целом.

В случае с рейдерством, по сути, абсолютно аналогичная ситуация. Обществу представляется это так: рейдеры — это нормальные инвесторы, которые в целом работают в рамках закона, занимаются нормальным бизнесом, и лишь иногда их, скажем так, заносит, и они выходят за рамки правового поля. Но ведь в реальности большинство рейдерских группировок изначально готовят, планируют и разрабатывают сценарии отъема чужой собственности, основанные на чисто преступных «технологиях». Вы видели когда-нибудь сценарий захвата предприятия?

— Нет.

— А я видел, и неоднократно. Это довольно объемистая стопка бумаг, где в подробностях расписан порядок действий, зоны ответственности, особенности выполнения задачи, — и в большинстве случаев в каждом из этих сценариев есть изначальная подготовка к совершению преступления в составе организованной группы. Причем материала вполне достаточно для предъявления обвинения по пяти-семи статьям Уголовного кодекса. В №6 нашего журнала за 2005 год мы даже размещали таблицу типичных действий рейдеров с указанием статей Уголовного кодекса, соответствующих этим действиям.

Планирование захвата предприятия в рейдерской команде очень напоминает в этом смысле то, как несколько уголовников сидят и планируют, каким образом они ограбят банк или инкассаторскую машину — кто стреляет, кто вскрывает сейф, кто обеспечивает пути отступления.

Если бы правоохранительные органы относились к рейдерству так, как они относятся к ворам и грабителям, то и проблему можно было решить однозначно. На самом деле, решить проблему рейдерства даже проще, чем проблему грабежей инкассаторских машин. У нас же на большинстве мероприятий, где публично обсуждаются такого рода вопросы, чиновники и законодатели нередко в принципе не понимают, о чем идет речь. Вплоть до того, что комиссия Торгово-промышленной палаты, которая занимается этой проблематикой, называется Комиссией по мониторингу и противодействию недружественным поглощениям предприятий.

— А чем Вам не нравится название комиссии?

— В том, что недружественное поглощение, в отличие от захвата, — это законная операция, которая присутствует во всех развитых экономиках, и именно эти операции больше всего любят мелкие акционеры предприятий.

— Почему?!

— В ходе враждебного поглощения, как известно, потенциальный покупатель, если он не смог договориться о покупке с менеджментом компании, в соответствии с законом обращается напрямую к владельцам компании, к акционерам. Возьмем для примера поглощение второго в мире стателитейного концерна — компании Arcelor — концерном Mittal Steel. Это сделка начиналась как классическое враждебное поглощение, которое в итоге осуществил владелец Mittal Steel — Лакшми Миттал. Не договорившись с менеджментом компании о покупке, в начале этого года он сделал публичную оферту, т.е. предложение акционерам Arcelor о выкупе акций, на общую сумму около $21 млрд. Компания Arcelor, как могла, защищалась. Менеджмент даже привлек "белого рыцаря", т.е. дружественного потенциального покупателя, — российскую "Северсталь". В результате грамотных действий Arcelor, Лакшми Миттал в итоге потратил на приобретение этой компании почти на $10 млрд. больше, чем объявлял в своем первоначальном предложении. Поэтому выигравшей стороной являются как раз акционеры Arcelor.

— Да, но в России мы такого пока не наблюдаем…

— Не наблюдаем потому, что в большинстве западных стран владельцами крупных публичных компаниях являются сотни и даже тысячи мелких акционеров. Очень редки случаи, когда в публичной компании в одних руках сосредоточен большой пакет. Соответственно, в каждом случае выигрывают именно эти сотни и тысячи обычных людей — владельцы акций. Как ни странно, в России пока еще ни одного примера классического враждебного поглощения не было, и в ближайшее время вряд ли может быть. Как в силу крайней неразвитости фондового рынка, так и в силу сконцентрированности контрольных пакетов акционерных обществах.

Вот этой разницы между враждебным поглощением и криминальным захватом чиновники часто не понимают. Соответственно, подменяя понятия, они решают не ту проблему.

— И что, с Вашей точки зрения, в такой ситуации нужно делать с криминальными рейдерами?

— Необходимо активное вмешательство государства. Возьмем пример ЮКОСа. Хотя лично мне не очень нравится то, какими методами государство работало в ситуации с ЮКОСом, — но мы видим эффект, который получен в итоге. Сейчас нефтяные компании наперегонки платят налоги и строжайшим образом отслеживают, чтобы не получилось, что они заплатили налогов меньше, чем их коллеги. Налоги в полном объеме платит практически весь крупный и средний бизнес. И те самые западные инвесторы, которые, как предполагалось, будут напуганы «делом ЮКОСа», наоборот, стали активнее инвестировать в Россию, потому что увидели, что бизнес в нашей стране становится цивилизованным, законным. Бизнес понял, что когда запущена государственная машина – шутки плохи.

Поэтому, если государственная машина с какой-то проблемой действительно решит бороться, то тому, кто этого вовремя не поймет - не поздоровится. Точно такая же показательная порка, как и в деле ЮКОСА, на мой взгляд, нужна и в отношении черных рейдеров. Тем более, что по некоторым очень мощным рейдерским структурам у правоохранительных органов на местах есть достаточная доказательная база для начала действий. Известны все рейдерские группировки, все сколько-нибудь значимые фигуранты, изучены все их «технологии».

Так, по данным нашего журнала, в стране действует на данный момент 172 (!) рейдерские команды. Мы очень тесно общаемся с правоохранительными органами и все профессионалы сходятся во мнении: сейчас действительно нужна «образцово-показательная посадка» кого-то из наиболее одиозных участников черного рейдерского рынка. Ведь практически все «олигархические» структуры имеют свои рейдерские команды. Это самые опасные фигуранты рынка. И как только государством через «показательную порку» будет дан сигнал о том, что эта деятельность не приветствуется, - сто процентов, что все крупные бизнес-группировки откажутся от этого вида «предпринимательской деятельности». Тем более, что уже давно этот вид бизнеса не приносит доход, сопоставимый с доходом белого бизнеса крупнейших компаний. Сейчас эти компании сохраняют рейдерский бизнес во многом «по инерции». А когда олигархи от рейдерства откажутся, с мелкими доморощенными стервятниками уже разберутся местные правоохранительные органы.

К сожалению, черные рейдерские структуры имеют, видимо, серьезную поддержку, и у милиции нет политического решения, позволяющего начать на них атаку. Есть миф, будто у рейдеров работают сверхпрофессиональные и высокооплачиваемые юристы, с которыми государство просто не в состоянии тягаться. Это неправда. Основу нынешнего инструментария рейдеров составляет не юридические изыски, а банальнейшие уголовные технологии: подделка документов, мошенничество, подкуп, шантаж, угроза убийством и т.д.

— И что, посадили одного страшного рейдера, и остальная проблема так просто решилась?

— В жизни все просто, только сложно это вовремя понять. Однако здесь нужно отметить и другую, действительно системную проблему. Дело в том, что на самом деле в бизнес-сообществе, рейдерский бизнес не является чем-то постыдным. Что бы мы ни говорили "на публику", но в глубине души все прекрасно знают, что, скажем, торговля наркотиками для нормального предпринимателя является зазорным делом, так же, как и содержание публичного дома или, скажем, нелегальная торговля оружием. Но в то же время в обществе "черная" таможня, обналичивание, уход от налогов и рейдерство недостойными видами деятельности не считаются. Принято думать, что это нормальные, приемлемые операции. И если кого-то на этом поймали и посадили, то общее отношение к этому выглядит примерно следующим образом: "Не повезло человеку, надо было быть аккуратнее, действовать с умом".

Мне приходилось несколько раз выступать по проблеме рейдерства в Государственной думе, на конференциях и круглых столах. Пока идет официальная часть, все участники с жаром обсуждают, как бороться с рейдерством, высказывают возмущение этим явлением. А дальше складывается впечатление, что эти мероприятия – сами по себе, а жизнь – сама по себе. Те же самые люди, которые публично осуждают криминальное рейдерство, часто на рейдерстве и делают деньги. Более того, они обращаются и в наш журнал, с предложениями, дескать «у вас много информации о рынка корпконтроля, корпконфликтах – давайте поработаем вместе».

В этом и состоит системная проблема. Важно понять, как можно изменить прежде всего отношение общества к рейдерам.

— Получается, что основная проблема не в экономике и не в усовершенствовании законодательства...

— Кончено. Основная проблема «в головах». Взять хотя бы наш журнал. Было три попытки его захвата. Казалось бы — как можно захватить журнал, если бизнес принадлежит на 100% одному человеку, зарегистрирован на одного человека, ни единой операции с акциями не было, генеральный директор одновременно является собственником, и бизнес ведется законно? Казалось бы, у рейдера нет ни одной зацепки. Однако у них есть свои «специфические технологии», которые разрабатываются в комфортных кабинетах, на совещаниях с юристами.

Например, так называемая технология «через семью». Соответственно, приезжают интеллигентные мальчики, которые очень вежливо, в сослагательном наклонении, рассказывают о том, что было бы неплохо данный бизнес продать и как благотворно это скажется на здоровье моих детей... О какой борьбе с экономическим явлением можно говорить, если речь идет о подобных вещах? Причем в двух из этих трех случаев бенефициарами интереса к журналу — т.е., "заказчиками" попытки криминального захвата — были довольно известные в этом бизнесе люди.

— Говоря о захвате — насколько реально для компании-мишени защититься, если уже началась рейдерская атака?

— Мы убеждены, что защищаться можно и нужно практически на любом этапе. Как правило, рейдеры просто запугивают потенциальных жертв своими супер-возможностями, связями в верхах, административной поддержкой и убеждают «побыстрее расстаться с бизнесом, чтобы получить хоть что-то». Однако возможности рейдеров далеко не безграничны и нам известно много положительных примеров по защите компаний.

Например – московский завод «Водоприбор». Защита этой компании оказалась успешной в очень неблагоприятной обстановке. На этом предприятии - распыленный пакет акций (а это сейчас редкость). Здесь отметились чуть ли не все столичные рейдеры: за последние 4 года попыток «захода» на завод было 42 (!). Однако никто не смог ничего сделать, поскольку компания, во-первых, ведет честный бизнес, и ее очень сложно в этом смысле "прижать"; у нее нет "черной" кассы, "левых" счетов, менеджмент не обманывает рабочих и акционеров; во-вторых, компания умеет защищаться. Курьезный момент: у директора в кабинете есть тревожная кнопка. Как Вы думаете, куда она выведена?

— Я полагаю, в милицию?

— Нет, не в милицию. В цеха! На заводе – более 900 рабочих. У каждого рядом с рабочим местом – ломик или кусок арматуры. Когда приходит очередной рейдер, по сигналу директора выходит 900 рабочих и задает простой вопрос: «Доколе!??». По «Водоприбору» вообще очень интересная ситуация и мы планируем ее внимательно отслеживать, готовим сейчас большой материал. Очевидно, что черные рейдеры от этого предприятия не отстанут и следующей их «технологией», возможно, будет возбуждение «заказных» уголовных дел против менеджмента завода.

Вообще, рейдеры часто используют внутренние болевые точки компании-цели. Они изучают ситуацию на предприятии, особенно внимательно в том, что касается теневых сторон бизнеса — уклонение от налогов, скажем, — и используют это для давления на менеджмент и бизнес. Очень часто, к сожалению, правоохранительные органы занимают близкую позицию: рейдеры — преступники, однако и владелец предприятия — уголовный элемент. Хотя по тяжести преступлений, общественной значимости, отъем чужой собственности и мелкие бизнес-грешки - несопоставимы.

Поэтому способ защиты один: если вы уверены, что вы правы, не бойтесь обращаться в прессу. Не бойтесь делать этот конфликт публичным. В ста процентах случаев это однозначно облегчает дело. Наша принципиальная позиция — мы всегда предоставляем слово всем, кто к нам обращается. Все отлично знают, что коррупция любит тишину — а ведь в любом корпоративном захвате всегда участвуют государственные чиновники, которые помогают рейдеру. Это местная власть, суд, правоохранительные органы и т.д., которые «за долю малую» содействуют рейдеру в его деятельности, а по сути дела являются соучастниками и участниками преступного сообщества по организации захвата предприятия. Причем, в отличие от "заказчика" захвата, который всегда остается в тени, явные соучастники скрыть себя не могут. И как только этот конфликт становится публичным, у большинства из них сильно остужаются головы.

Скажем, некоторое время назад мы опубликовали список сотрудников судейской системы — судьи, приставы-исполнители, — которые, на наш взгляд, отметились как заинтересованные лица в корпоративных конфликтах. Естественно, мы никого ни в чем не обвиняли и не имели возможности обвинить. Мы просто перечислили те случаи, когда судьи принимали решения по корпоративным конфликтам, имеющим признаки захвата, описали кратко те дела, которые они рассматривали и по которым, на наш взгляд и на взгляд наших экспертов, были приняты, скажем так, странные решения. Это имело определенный общественный резонанс. Так, после этой публикации через некоторое время на двух судей было возбуждено уголовное дело, а шесть судей были лишены полномочий.

К нам часто обращаются по таким делам обиженные предприниматели. И когда мы звоним в суд узнать подробности дела для очередного материала, бывает и так, что судья «возвращает конвертик» и ведет дело уже по закону. Вряд ли это можно назвать давлением на суд: общественный контроль над судебной системой может и должен существовать.

— Если с проблемой рейдерства можно эффективно справиться, почему это до сих пор не сделано?

— Если бы государство в лице своих высоких должностных лиц действительно хотело решить эту проблему, оно бы смогло это сделать без особого труда. Но высшие государственные должностные лица, видимо, не считают отъем собственности серьезной опасностью. А многие чиновники на местах с этой проблемы кормятся и тем более не заинтересованы в ее решении.

Чтобы привлечь внимание государства к этой проблеме, можно было бы — ну, это уже в порядке иронии, — по иску некоего третьего лица, в отдаленном суде, арестовать здание, допустим, общественной приемной ФСБ. Это обошлось бы во взятку какому-нибудь районному судье всего в $5-7 тыс. Судью, конечно, будет жалко, но тогда, возможно, государство заинтересовалось бы этой темой более серьезно...

Тем не менее, рейдерам сейчас становится сложнее работать, они вынуждены усложнять технологии, вынуждены перемещаться из столицы в регионы или даже в страны СНГ.

Кстати, 14 ноября этого года мы будем проводить III Национальный Форум «Слияния и Поглощения в России». Там будут, известные отечественные и крупные иностранные инвесторы. Будут и представители рейдерского сообщества. Пользуясь случаем, мы приглашаем высших государственных чиновников, которые отвечают за инвестиционный климат в России, выступить на Форуме и высказать однозначную позицию государства по проблемам захвата компаний.