В четверг в Государственной Думе состоялся круглый стол «Направления развития правового регулирования противодействия "недружественным поглощениям"». Тон ему задал глава комитета по собственности Госдумы Виктор Плескачевский. Он предложил, во-первых, обсудить проблему защиты прав собственности на акции, а во-вторых, задуматься над тем, что существующий сейчас механизм защиты добросовестного приобретателя провоцирует «скупку краденого». Следовательно, резюмировал Плескачевский, законы в этой области нужно менять. Этот тезис вызвал массу споров, которые показали, что для подобных законодательных инициатив время еще не пришло. В остальном же парламентарии, представители МВД, Генпрокуратуры и Высшего арбитражного суда едины: полностью рейдерство не истребить, но власти должны делать все, что в их силах. Бизнесу же остается ждать результатов этой деятельности.

Совсем недавно захваты в основном проходили по причине слабости закона о банкротстве. Достаточно было «повесить» долг на предприятие и инициировать процедуру банкротства. При этом тройственный союз судьи, арбитражного управляющего и кредитора практически не оставлял собственнику шансов. С введением новой редакции закона о банкротстве число захватов через этот институт сократилось на порядок, однако, как заявил Виктор Плескачевский, рейдерство переместилось в корпоративное право.

После приватизации в стране появилось порядка 186 тысяч акционерных обществ открытого типа, и масса захватов собственности происходит через различные операции с реестром акционеров. Достаточно проникнуть на предприятие, уничтожить реестр, написать новый – и проблема решена. Именно поэтому глава думского комитета по собственности предложил внести изменения в закон «О рынке ценных бумаг». На сегодняшний день реестр в нем описан как вещь, а должен описываться как информация двух видов: реестр операций с акциями и структура капитала на текущий момент. Владельцем этой информации является эмитент, значит, он и должен контролировать ведение реестра. Поэтому предлагается обязать эмитента отвечать за злоупотребления независимого регистратора, которому поручено ведение реестра. Ведь у акционеров нет договора с регистратором и нет возможности контролировать его действия. Поэтому логичным продолжением является еще одна норма: раз эмитент владеет информацией, то он должен с любой заданной периодичностью получать ее от регистратора. В случае возникновения спора ранее поданный реестр можно передать новому регистратору. Одновременно г-н Плескачевский выступил за усиление ответственности регистратора, поскольку информация, ушедшая от него «не по адресу», может привести к печальным последствиям для эмитента.

Бизнесу не стоит уповать на то, что, когда все наиболее лакомые куски поделят, проблема захвата исчезнет сама собой. Рейдеры работают профессионально и действуют на постоянной основе. «Объем спорных активов в 2005 г. составил около 200 млрд руб. После продажи захваченных предприятий они снова будут вложены в дело», – с таким неутешительным прогнозом вступил в дискуссию заместитель начальника следственного комитета при МВД России Юрий Алексеев. Кстати, он считает, что не только пробелы в корпоративном законодательстве оставляют лазейки для захватов: уведомительный порядок регистрации юридических лиц также облегчает жизнь рейдерам. Кроме того, рейдеры недосягаемы для уголовного закона по причине отсутствия доказательной базы. С этой точки зрения, по словам председателя комитета Госдумы по конституционному законодательству Владимира Плигина, ситуацию может несколько изменить введение в общее собрание нотариуса, и в первую очередь потому, что нотариус – это компетентный свидетель.

Пока речь шла о защите прав собственника, все участники круглого стола сходились в том, что власти должны делать все, от них зависящее, чтобы хоть как-то уменьшить активность рейдеров. Но слова г-на Плескачевского о том, что существующий механизм защиты добросовестного приобретателя по сути провоцирует «скупку краденого» и защищает инициатора захвата, не вызвали в зале всеобщей поддержки. Равно как и его предложение возложить на покупателя бремя доказывания своих прав на объект. Судья Высшего арбитражного суда Александра Маковская назвала такой подход ущемлением прав добросовестного приобретателя. Подержала коллегу и Людмила Новоселова: «Речь идет о добросовестном приобретателе, а мы почему-то называем его захватчиком. Недобросовестность приобретателя нужно сначала доказать, а уж потом оспаривать его права». Ирина Баранова, представлявшая на круглом столе Генеральную прокуратуру, также не считает возможным отменять решения, если они приняты на законных основаниях. То есть, по мнению участников круглого стола, действовать нужно в правовом поле и исходить из норм закона, а не ставить под сомнение все сделки разом, перекладывая проблемы на бизнес. Иллюзий никто не питает: внесение поправок в законодательство от рейдерства в целом не избавит (особенно с учетом того, что причина широкого распространения захватов кроется в том числе и в коррумпированности наших чиновников, о чем в четверг в Госдуме предпочли не вспоминать), но некоторые проблемы решить поможет. Правда, времени на это (то есть на подготовку и принятие законов) не так много: в 2007 г. начнется предвыборная кампания, так что рабочим остается лишь этот год.