Модная в России профессия рейдер в буквальном переводе означает налетчик или захватчик. В свою очередь, рейдерская организация это, как правило, инвестиционная группа или аудиторская компания, специализирующаяся на разработке и воплощении схем по отъему собственности. Рейдерская организация может заниматься и защитой бизнеса, как в описанных случаях, и отъемом. «Самое тревожное — от захватов не застрахованы не только мелкие предприятия, но и предприятия стратегического значения. Мы знаем, что на этом деле специализируются разные команды. Под разными вывесками», — говорит вице-президент Торгово-промышленной палаты (ТПП) Владимир Строшко.

«Термин рейдерства активно используется в деловой среде, — признает директор департамента корпоративного управления МЭРТа Анна Попова. — Мы брали у правительства Москвы статистику количества силовых захватов в Москве. Выяснилось,

что такой захват происходит каждые два дня. А что говорить о регионах? Недавно мы были в Ярославской области, так там область просто погружена в передел собственности».

У рейдерского бизнеса есть свои признанные авторитеты, только упоминание фамилий которых наводит ужас на мелкий и средний бизнес. Есть свои рейтинги рейдерских компаний, свой словарь и даже свои анекдоты. Именно на борьбу с этим видом бизнеса и направлены поправки, которые в четверг планируется рассмотреть в Белом доме.

Подрезать схемы

МЭРТ год разрабатывало проект изменений в арбитражное, налоговое и корпоративное законодательство с целью хоть как-то обуздать практику силовых захватов. Грядущие изменения корпоративного законодательства условно можно разделить на две части. Первая: будут изменены нормы, которые включены в процессуальное законодательство. То есть улучшат процесс рассмотрения корпоративных конфликтов. Вторая часть касается поправок в закон об АО.

Первое изменение касается установления подведомственности дел. В частности, очень много корпоративных по сути споров ведет не арбитражный суд, а суд общей юрисдикции. К примеру, если рейдеры устроили директору предприятия «вынос тела», то есть силовым образом отстранили от управления предприятием, скорее всего, вопрос о его возвращении на рабочее место будет отнесен к трудовым спорам. А если руководителя при «выносе» слегка покалечили, то это уже УК. В начале 90-х некая ныне уважаемая ФПГ при захвате заводов имела привычку директоров выбрасывать в окно. Почерк такой.

Для решения проблемы подведомственности дел МЭРТ предлагает установить понятие корпоративного спора, конфликта. Кроме того, планируется рассматривать все судебные корпоративные споры в суде одного региона. «Нужно, чтобы у компаний не возникало риска получать иски из разных уголков страны», — говорит Анна Попова. Эта мера нивелирует любимое развлечение рейдеров засыпать компанию, прописанную в Москве, исками из Владивостока, Хабаровска и Нижневартовска. Условно говоря, иски могут подаваться от владельца одной акции, прописанного в Урюпинске и недовольного политикой предприятия.

Еще одно нововведение касается изменения порядка информирования о проведении внеочередного собрания акционеров. «Мы вводим норму, связанную с тем, что при инициировании внеочередного собрания акционеров со стороны миноритарного акционера и при отказе или бездействии совета директоров вводится судебный контроль», — разъясняет МЭРТ. Эта мера означает конец такой практике рейдеров, как проведение собрания акционеров в три часа ночи в каком-нибудь заброшенном доме культуры на окраине села, чтобы приять решение о смещении директора захватываемого предприятия.

Помимо всего прочего МЭРТ предлагает для исключения судебных противоречий объединять иски по одному корпоративному конфликту. Ввести ограничения по введению обеспечительных мер.

Для защиты миноритариев ввести норму, которая позволяет миноритарным акционерам, объединившись, подать групповой иск. В планах МЭРТа сократить сроки исковой давности при оспаривании различных корпоративных актов. Например, решения общих собраний акционеров, а также актов, связанных с государственной регистрацией юридических лиц. В законопроекте есть и пункт об установлении солидарной ответственности эмитента и регистратора за убытки, причиненные акционеру в связи с ненадлежащим ведением или хранением реестра ценных бумаг.

Дурной тон

В МЭРТе признают, что предложенные правительству поправки охватывают не все области, однако надеются, что принятие закона устранит благоприятные для рейдерства условия. Тем более что опыт борьбы с практикой дележа собственности у властей есть. В конце 90-х рейдеры не утруждали себя разработкой особо хитрых схем захвата, предпочитая «кошмарить» предприятие через банкротство. По старому закону о несостоятельности ввести внешнее управление и захватить предприятие можно было даже при незначительных его долгах. В начале 2000 года практика отъема предприятий через банкротство достигла таких масштабов, что новый закон были вынуждены разрабатывать в пожарном порядке. «Имелись разные редакции закона о банкротстве, в результате появилась та, которая основана на балансе должников и кредиторов. И количество споров по банкротствам сразу пошло на убыль, — вспоминает председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов. — Я надеюсь, что если мы изменим наше корпоративное законодательство в правильном направлении, то и количество корпоративных споров будет убывать».

В ответ на это рейдеры шутят, что споры по банкротству пошли на убыль потому,

что все, что можно было взять через банкротство, уже взяли. К тому же HT-специалисты (hostile takeover, или враждебное поглощение) тоже эволюционируют. По признанию рейдеров, было время, когда банкротство считалось главной формой HT, однако в среде рейдеров использование моделей банкротства сейчас считается «дурным тоном», поскольку о ней все знают, и это неинтересно. Именно поэтому новых поправок рейдерское сообщество ждет с любопытством. Придумывать схемы обхода закона — их работа, за которую хорошо платят. Вот почему заработки рейдеров привлекают в этот бизнес лучших выпускников юридических вузов.

Беспредел рождает беспредел

Скептический настрой по поводу введения новых корпоративных норм со стороны

участников рынка можно объяснить еще рядом причин. Основная из них — повальная коррупционность судебной системы. «Мы наблюдаем много случаев злоупотребления со стороны тех, кто ведет подобные дела, — говорит заместитель председателя Верховного суда РФ Виктор Жуйков. — Это производит жуткое впечатление и вызывает обоснованное возмущение».

«Сегодня со стороны бизнеса идет очень большое коррупционное давление на судебную систему, — отмечает председатель «Деловой России» Борис Титов. — Многие пытаются решить этот вопрос обвинениями в адрес бизнеса. Но коррупционная система — особенность нашей страны».

Еще одна причина, по которой специалисты НТ пока не намерены паковать чемоданы или переквалифицироваться в «белых и пушистых» юристов, связана с современной политической ситуацией.

В среде рейдеров высшим пилотажем называют дело ЮКОСа. «Пока государство само ведет себя как налетчик, будут востребованы и специалисты по захвату бизнеса, — признался в беседе вице-президент одной из аудиторских фирм. — Правда, не исключено, что с принятием поправок контуры рынка враждебных захватов слегка изменятся: юридическая составляющая захватов будет ослабевать, а роль административного ресурса возрастать. В итоге на рынке останется несколько рейдерских компаний-монстров, которых станут курировать федералы. И им на откуп и достанется все, что пока не раздербанили».

Принятый в международном корпоративном праве термин mergers & acquisitions

(M&A, «слияния и поглощения») не воспринимается негативно. Объемами M&A

в пересчете на долю ВВП страны даже гордятся. Рост количества сделок по слиянию и поглощению говорит об улучшении инвестиционного климата, эксперты считают M&A важным инструментом корпоративного роста. Образно говоря, если рейдерство основано на насилии, то на сделки по M&A участники рынка идут добровольно. По данным

PricewaterhouseCoopers, с начала 2000 года объем всех M&A-сделок в нашей стране вырос на 87%. Сейчас наша страна занимает доминирующее положение на центрально- и восточно-европейском рынке слияний и поглощений. По мнению экспертов, в России растет прозрачность сделок, продолжают улучшаться финансовая отчетность, корпоративное управление и информационное взаимодействие внутри компаний. Между тем Россия по-прежнему на предпоследнем месте среди исследованных стран по раскрытию данных о совершенных сделках с капиталом. Недостаточно прозрачна и информация о том, каков был механизм ценообразования при сделках слияний и поглощений, какова мотивация сторон, участвующих в сделках, каковы ожидания руководства компаний от совершения сделок.

Рейдерский лист

Постановление об аресте имущества $5—15 тыс.

Возбуждение заказного уголовного дела $50 тыс.

Закрыть дело $15—350 тыс.

Выемка реестра акционеров $20 тыс.

Выиграть «мертвый» процесс в арбитраже$10—100 тыс.

Депутатский запрос в Госдуме От $5 тыс.

«Нужное» постановление От $100 тыс. или 2%

правительства от стоимости вопроса

Арест конкурента через систему МВД От $500 тыс.

Силовой захват офиса $10—30 тыс.

Сюжет по центральному

телевидению (2 мин.) $100—1000 тыс.

Статья в центральной прессе $15—30 тыс.

Источник: журнал Mergers & Acquisitions.

Словарь рейдера

Corporate raid — рейдерская атака на компанию с целью недружественного поглощения.

Собирать распыл — провести скупку акций у мелких акционеров, консолидировать «распыленный» пакет акций.

Эйч-ти (HT) — сокр. от английского hostile takeover (недружественное поглощение).

Кошмарить — затруднять работу предприятия с помощью гринмэйла, инициировать проверки со стороны правоохранительных органов и налоговой инспекции, проводить кампанию черного PR против руководства предприятия и т.д.

Долбить эмитента — то же, что и «кошмарить», но уже применительно к АО (эмитенту ценных бумаг).

Получить кривые меры — добиться от суда/арбитража принятия мер по обеспечению иска, не связанных с его предметом или несоразмерных. Обычно делается с помощью подкупа судьи, часто — с фальсификацией доказательств.

Возбудиться — возбудить уголовное дело против руководителя предприятия или крупного акционера с целью сломить защиту или заблокировать пакет акций.

Зайти и удержаться — осуществить силовой перехват управления на предприятии.

Вынос тела — силовая операция по физическому отстранению прежнего руководства от управления.

Войти по беспределу — осуществить захват управления предприятием без какого-

либо судебного акта (криминальный захват).

Раздербанить — захватить предприятие не для того, чтобы продолжать бизнес, а с целью вывода активов (например, продажи помещения). Результатом чаще всего становится полная ликвидация захваченной компании.

Вывести актив через прокладку — быстро совершить ряд сделок с активом захваченного предприятия (одна-две и более сделок) с его последующей передачей в конце цепочки добросовестному приобретателю.

Враждебные поглощения по-европейски

За рубежом критерии враждебности при поглощении одного предприятия другим несколько отличаются от российских. Если в России, чтобы «съесть» завод, его доводят до банкротства или тайно скупают акции, то на Западе все делается публично: покупатель в цивилизованной форме предлагает акционерам сделку. Формально такое предложение считается враждебным, если сделано через голову менеджмента покупаемой компании.

В действительности, когда противники поглощения объявляют его враждебным, зачастую они имеют в виду игнорирование интересов наемных работников (их ждут увольнения), акционеров (некоторые из них окажутся в проигрыше), отрасли (в ней произойдут какие-нибудь негативные изменения) или страны (контроль над стратегически важными активами перейдет к иностранцам).

Примером предъявления сразу всех этих обвинений стала кампания против приобретения крупнейшей в мире индийско-британской сталелитейной корпорацией Mittal Steel ее главного конкурента по масштабам бизнеса — испанско-французско-люксембургской фирмы Arcelor. Когда в конце января владелец компании-покупателя Лакшми Миттал

предложил акционерам Arcelor такое объединение, при котором они в обмен на деньги и акции Mittal Steel уступили бы ему 51% (контрольный пакет) в активах новообразованного гиганта, сразу стало понятно, что препятствий для этого немного. Акционерный капитал Arcelor очень распылен: самый крупный пакет, принадлежащий правительству Люксембурга, составляет всего 5,6%. В такой ситуации каждый акционер

боится, что упустит возможность продать свою долю по высокой цене.

Антимонопольное законодательство тоже не станет в этом случае барьером: компании почти не конкурируют на одних и тех же рынках, Mittal Steel господствует в Северной Америке и Восточной Европе, Arcelor — в Латинской Америке и Западной Европе. Поэтому у национальных регуляторов вообще нет возможности заблокировать поглощение, а у имеющей такую возможность Еврокомиссии отсутствуют для этого разумные аргументы.

Самыми активными противниками сделки поначалу выступили менеджеры Arcelor и представители французского правительства. Первые мотивировали свою позицию полным несовпадением «стратегии и ценностей» двух компаний, вторые — заботой о судьбе 30 тыс. работающих в Arcelor французов, а также неясностью деталей и последствий покупки. Политика «экономического патриотизма», на которой глава французского кабинета Доминик де Вильпен делает все больший акцент с приближением президентских выборов 2007 года, действительно рискует потускнеть в результате поглощения. Но критики его позиции сразу заметили, что за требованием «сохранить нам наши рабочие места» скрывается совсем другое требование — «сохранить нам нашу элиту», а за патриотизмом — испуг перед появлением в составе этой элиты человека из страны третьего мира, родившегося в маленькой индийской деревне без электричества. С осознанием этого обстоятельства накал вражды поглотителей и поглощаемых снизился. У последних осталось только два выхода: или попытаться найти другого, более приемлемого для них покупателя, именуемого на языке участников корпоративных войн «белым рыцарем» (например, в Японии), или самим купить какую-нибудь металлургическую компанию (например, в Китае), чтобы радикально изменить соотношение сил и цен.

У МВД свой закон

На тропу войны с рейдерами вышли и правоохранительные органы. На прошлой неделе

временно исполняющий обязанности замначальника Следственного комитета при МВД РФ Юрий Алексеев заявил о том, что его ведомство приступило к разработке законопроекта, предусматривающего дополнительную проверку информации, которую представляют юридические лица при регистрации предприятия. Именно через фирмы-однодневки чаще всего и работают рейдеры.

«Действующее законодательство сегодня не препятствует так называемым рейдерам создавать правовую основу для завладения чужой собственностью», — сказал Юрий Алексеев. Для борьбы с этим злом МВД предлагает создать механизм обеспечения достоверности регистрируемой информации о фирме с привлечением налоговиков и нотариата. По каким критериям будут оценивать создаваемые предприятия, представитель МВД не пояснил.

«Каждый месяц в России происходит несколько десятков крупных сделок купли-продажи

компаний и очень много относительно мелких слияний и поглощений. Однако в последнее время этот процесс все чаще сопровождается грубыми нарушениями законодательства, в том числе и уголовного», — сообщил Юрий Алексеев. По данным МВД, в борьбе за передел собственности используются различные методы: незаконное завладение контрольным пакетом акций, банкротство, манипулирование реестрами, размывание пакетов акций через новые эмиссии, создание параллельных советов директоров. Алексеев также отметил, что на практике одним из способов поглощений в современной России стало использование судебной власти и административного ресурса. Поэтому неудивительно, что из 346 уголовных дел о незаконных захватах предприятий, возбужденных в прошлом году, до суда дошло лишь 51. Приговор вынесен в 11 случаях.